Природный газ: как использовать эффективно?
По данным «Коммерсанта», добыча газа в России в 2024 году выросла на 7,4%, до 798 млрд кубометров. Всё это происходит на фоне снижающегося экспорта в страны Европы. Однако говорить, что сложности остались позади, явно преждевременно. Переориентация поставок в страны АТР требует больших вложений в инфраструктуру, а на внутреннем рынке намного ниже маржа для добывающих компаний. Как эффективно монетизировать образовавшиеся излишки газа? Изучаем варианты, которые предлагают эксперты отрасли.
Внутренний рынок: потребление растёт, но темпы не радуют
По оценкам генерального директора ООО «ИЭС Инжиниринг и консалтинг» Александра Адоевского, профицит газа в стране составляет от 60 до 100 млрд м3.
«Всё это недополученная прибыль нашего государства. Поэтому вопросы монетизации природного газа в ближайшие годы будут только набирать актуальность», — подчеркнул эксперт.
В РЭА в числе ключевых вызовов называют не только сокращение поставок в Европу, но и отказ от технологического сотрудничества и выход из совместных проектов иностранных компаний, а также атаки на инфраструктуру.
«Они требуют нового взгляда на перспективы газовой отрасли, понимания, куда направить свои усилия и что сделать, чтобы компенсировать потери от экспорта. Если в 2022 году их удалось нивелировать за счёт всплеска цен, то конец 2023‑ и 2024 год показали, что они уже стабилизировались. Значит, надо искать новые точки роста, в том числе на внутреннем рынке», — отметил заместитель генерального директора Российского энергетического агентства Минэнерго России Сергей Романов.
По данным ЦДУ ТЭК, с 2013 по 2024 годы внутреннее потребление газа вы‑ росло на 18%. В РЭА считают, что этого недостаточно, более того, есть отрасли, где прибавка оказалась совсем несущественной. Так в сфере электроэнергетики прирост за этот период времени составил всего 4%.
Незначительно, лишь на 6%, выросло и потребление «голубого топлива» физическими лицами, несмотря на продолжающуюся программу газификации.
Моторное топливо: переходим на газ?
Впрочем, есть и обратные примеры.
Так, потребление природного газа в качестве моторного топлива (ГМТ) с 2014 по 2025 гг. выросло в 5 раз, а количество заправочных станций — почти в 4 раза.
«Это очень перспективное направление, рынок колоссально недооценён в нашей стране. Целевой объём потребления ГМТ в соответствии со Стратегией‑2050: 11,5–16,8 млрд м3 к 2036 году и 21,3–29,3 млрд м3 к 2050 году. И это не предел. При переводе на газомоторное топливо до 10% грузового транспорта (1,4 млн единиц) и 20% автобусного парка (335 тыс. единиц), что вполне можно сделать сейчас в рамках национальных проектов, объём потребления может составить свыше 20 млрд м3 только для колёсного транспорта», — рассказал Сергей Романов.
Впрочем, подобный оптимизм разделяют не все. ГМТ позиционируется как более экологичное топливо по сравнению с бензином и ДТ, однако в последние годы у него появился сильный конкурент. Речь идёт, конечно, об электроавтомобилях. Их всё чаще можно увидеть на дорогах, в том числе и в России. Развивается и сеть зарядных станций.
Стало очевидно, что люди готовы перейти на новое топливо только после того, как будет создана соответствующая инфраструктура. Это требует солидных инвестиций, которые ложатся на производителей ГМТ. В своё время этого не было сделано. В условиях высокой экспортной маржи это направление не выглядело приоритетным для «Газпрома».
Впрочем, Сергей Романов считает, что опускать руки рано. По его словам, у каждого вида топлива — свой сегмент. И газ ещё может занять свою нишу.
«Рассчитывать на то, что частные лица будут ездить на ГМТ, я бы не стал. Но переводить дальнемагистральные перевозки — перспективно. А там потребление больше, чем в частном секторе. Ещё одно интересное направление — карьерный транспорт, дорожная техника.
У электромобиля 50% стоимости — аккумуляторные батареи, закупаем где‑то на стороне. То есть не развиваем наш авторынок. Если создадим такое производство, то да, есть смысл поддерживать электромобили. Если говорить про ГМТ, то здесь полный цикл производства фактически полностью локализован», — привёл доводы в защиту газомоторного топлива представитель РЭА.
Уходим в глубокие переделы
Следующий способ монетизации сырья — газохимия. У этого варианта можно найти много плюсов. Прежде всего мы получаем товар с высокой добавленной стоимостью. Продавать готовый продукт всегда выгоднее, чем сырьё. Но есть здесь и свои ограничения. В первую очередь — это объём рынка. Пока даже существующие заводы по выпуску метанола и аммиака не загружены на 100%.
По оценке президента Национальной ассоциации производителей сжиженного природного газа Павла Сарафанникова, мировые мощности по производству метанола в 2023 году составляли 144 млн тонн. После запуска новых заводов этот показатель вырастет до 195 млн тонн в 2035 году. Основным потребителем на этом рынке являются страны АТР с долей более 70%. В России общий объём производства метанола в 2024 году составил около 4 млн тонн, отметил г‑н Сарафанников в своём выступлении на Российском нефтегазохимическом форуме в Уфе. В стадии подготовки к реализации находятся проекты: «Русхим», «Балтийский метанол», НЗМУ, ЕСН, GTM One.
При этом мировое потребление метанола, по оценке Сергея Романова, составляет 96 млн тонн в год, соответственно, производственные мощности загружены лишь на 67%.
«Рынок является высококонкурентным, большой переизбыток предложения ,по сравнению со спросом. Доля России в мировых поставках — менее 10%. Отрасль крайне чувствительна к экспорту, за рубеж идёт почти половина произведённого в стране метанола. Существенного спроса внутри страны нет. Рост ожидается только в Китае в связи с реализацией новых проектов МТО/МТР, ростом производства формальдегида, а также применением метанола в виде топлива», — отметил представитель РЭА.
К тому же надо учитывать, что метанол является взрывоопасным и ядовитым грузом, что в несколько раз повышает затраты на его перевозку. И для транспортировки продукта нужны специальные наливные терминалы.
Также из природного газа можно делать аммиак. По словам Павла Сарафаннико-ва, в 2023 году мировые мощности по его производству составляли 232 млн тонн, из них 18 млн тонн — в России. В 2025 году ожидается запуск «Щекиноазот», на котором планируется производить 525 тыс. тонн аммиака и 700 тыс. тонн карбамида (следующая стадия переработки аммиака). Кроме этого стоит отметить проект «Еврохима» в Ленинградской области (1,1 млн тонн аммиака и 1,4 млн тонн карбамида), газохимический комплекс на заводе «Ставролен» Группы «ЛУКОЙЛ» (1,75 млн тонн карбамида) и НЗМУ (3 млн тонн карбамида).
Как отметил Сергей Романов, мировой спрос на аммиак составляет около 200 млн тонн, таким образом производственные мощности опять‑таки загружены не на 100, а на 85 %. При этом на экспорт идёт лишь около 10% производимых объёмов. В основном его потребляют непосредственно в регионах производства.
«Аммиак — отравляющее вещество, поэтому много сложностей, связанных с его погрузкой, транспортировкой, что в принципе сдерживает развитие мировой торговли. По крайней мере до настоящего времени. До 2022 года Россия является крупнейшим экспортёром аммиака — почти четверть мировой торговли. После террористического акта на аммиакопроводе «Тольятти‑ Одесса» объёмы существенно снизились.
Основное препятствие для наращивания производства — логистика, потребность в специальных наливных терминалах (до 2022 года использовались терминалы в странах Балтии и Украине). Сейчас идёт их строительство на Чёрном море. И после его завершения, я думаю, мы увидим достаточно серьёзный рост — примерно по 1% в год. В перспективе аммиак может выстрелить, как сравнительно простой, дешёвый и главное удобный способ доставки большого количества водорода», — рассказал г‑н Романов.
Основные потребители сосредоточены опять‑таки в Азии, причём наиболее перспективным направлением для наращивания экспорта, по мнению аналитика РЭА, является Индия. Однако здесь придётся выдержать ожесточённую конкуренцию со странами Ближнего Востока, которые имеют меньшее транспортное плечо, более дешевое финансирование и доступ к мировым технологиям.
Сергей Романов считает, что внимание стоит обратить на следующий передел за аммиаком.
«Карбамид — негорючее, невзрывоопасное твёрдое вещество, которое не оказывает негативного эффекта на человека и окружающую среду.
Из одинакового объёма природного газа выход карбамида в 1,7 раза больше, чем аммиака. Решение — строительство комплексов азотных удобрений на базе существующих аммиачных мощностей. То есть доразвитие. Это позволит расширить рынки для поставки конечной продукции и снизить затраты на логистику, потому что сухогрузы существенно дешевле, чем наливные суда. Сегодня основной потребитель российского карбамида и аммиачной селитры — Бразилия. И потребление в странах Латинской Америки будет расти со средними темпами более 1,5% в год», — отметил аналитик РЭА.
Сыграет ли ставка на СПГ?
С тем, что газохимией нужно заниматься, никто не спорит, однако многие эксперты полагают, что основную ставку стоит сделать на динамично развивающийся рынок СПГ.
«Перерабатывать 100 млрд м3 в метанол — это, мягко говоря, нецелесообразно. Нужно учитывать ограниченность спроса. В то же время рынок СПГ будет только расти, потенциал монетизации гораздо выше на уровне 40–50 млрд м3 газа в год», — отметил Александр Адоевский.
«К 2035–2040 годам прогнозируется увеличение потребления природного газа в среднем на 40%, и этот прирост будет обеспечен за счёт СПГ. Ежегодное увеличение рынка сжиженного природного газа сохранится на уровне 18%», — сказал в своём выступлении на деловой программе «Нефтегаз‑2025» представитель ООО «Медиа кит» (аналитическое агентство LNG.Expert) Сергей Иванов.
Важно, что СПГ, в отличие от того же газомоторного топлива, имеет экспортный потенциал. А это дополнительные доходы не только для компаний, но и для бюджета.
По словам Павла Сарафанникова, потребление сжиженного природного газа в мире на текущий момент составляет 445 млн тонн. К 2035–40 гг. этот показатель, по прогнозам, может вырасти в два раза. Главные потребители СПГ — страны АТР с долей 65%. На государства Европы приходится 30%. Крупнейшим импортёром сжиженного природного газа в мире является Китай (72 млн тонн), на втором месте — Япония (67 млн тонн). Замыкает тройку лидеров Южная Корея с показателем 45 млн тонн. Также в число крупных потребителей СПГ входят Франция (22 млн тонн), Индия (22 млн тонн), Тайвань (20 млн тонн).
В свою очередь, крупнейшими экспортёрами являются США (91,2 млн тонн), Катар (81,5 млн тонн), Австралия (78,4 млн тонн), Россия (33,3 млн тонн).
Всего РФ производит 33,8 млн тонн СПГ в год, это уже больше, чем мощности по метанолу (4 млн тонн) и аммиаку (18 млн тонн) вместе взятые. При этом построен, но не запущен в эксплуатацию из‑за санкций «Арктик СПГ — 2». Вместе с ним производство СПГ в РФ может составить более 40 млн тонн в год, отметил г‑н Сарафанников.
Кроме этого, в России уже строятся заводы совокупной мощностью 39 млн тонн, в проработке есть проекты на 149 млн тонн, плюс ряд идей на 28 млн тонн находятся на стадии получения FID (окончательного инвестиционного решения).
«Из‑за санкций есть сложности, но тем не менее ожидаем ввода всех трёх очередей „Арктик СПГ — 2” , „Арктик СПГ — 1”, „Балтийский СПГ” , расширения имеющихся мощностей», — прокомментировал ситуацию на рынке президент Национальной ассоциации производителей сжиженного природного газа.
Конечно, есть здесь и свои сложности. В 2022 году больше всего говорили о технологической зависимости от лицензиаров из недружественных стран. Причём это относится не только к СПГ, но и к газохимии. По словам Александра Адоевского, за последние три года ситуация заметно изменилась к лучшему.
«Метанол можно производить на российском или китайском оборудовании, при этом мощность единичной линии составит 0,5–1 млн тонн в год. Это существенно ниже, чем по топовым технологиям в мире. Для аммиака — 0,6–0,8 млн тонн в год. При этом типовая мощность от международных лицензиаров составляет 1–1,1 млн тонн в год. Но это технологии, которые могут быть уверенно реализованы на базе российского оборудования или дружественных стран. Экономика в этих проектах также есть.
Что касается СПГ, то здесь мы располагаем линиями до 1 млн тонн в год. Эта технология, которая и в России, и в Китае опробована, есть все производители ключевого технологического оборудования. Кроме этого „Обский СПГ” проектируется по российской технологии, но с мощностью уже 3–3,5 млн тонн в год», — рассказал генеральный директор «ИЭС Инжиниринг и консалтинг».
Впрочем, даже если новые проекты будут запущены, нет гарантий, что российские поставщики найдут своего покупателя на рынке.
«В ближайшие 3–4 года в мире вводятся новые заводы СПГ совокупной мощностью как половина от действующих сегодня. Надо понимать, что мы входим в период серьёзного переизбытка предложения, который затянется на десятилетия», — отметил ещё один участник Евразийского нефтегазового форума, директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
О росте предложения говорил и Павел Сарафанников.
«На сегодня в мире 47 крупнотоннажных заводов с общей мощностью более 500 млн тонн. В стадии строительства — ещё около 200 млн тонн. Таким образом, рынок СПГ может вырасти до 1 млрд кубометров в год», — констатировал президент Национальной ассоциации производителей сжиженного природного газа.
Так, в США уже в следующем году ожидается прирост минимум на 10%, то есть общий объём производства СПГ составит более 100 млн тонн.
Конкуренция будет ожесточённой, и российские компании находятся в заведомо более уязвимых позициях из‑за санкций. Главная проблема в том, как доставить газ до потребителя.
По данным Национальной ассоциации производителей СПГ, в 2024 году мировой
флот газовозов составлял 879 единиц. Однако уже в 2027 году он вырастет до 1122 судов. Помимо растущей потребности, нужно учитывать и списание старых кораблей. При этом если раньше средний срок службы газовозов составлял 40 лет, то теперь виден тренд по его снижению до 20 лет.
Мощность российских верфей не позволяет производить необходимое число танкеров. При этом нужно учитывать, что нефтегазовым компаниям приходится выдерживать конкуренцию с другими отраслями, в результате сроки ожидания растут. Заказывать суда за рубежом в нынешних условиях тоже не вариант. ПАО «НОВАТЭК» так и не смог получить газовозы для «Арктик СПГ — 2», произведённые на южнокорейских верфях.
Если нефтяной экспорт выручает теневой флот танкеров, то газовозов ледового класса слишком мало, и их легко отследить. Очевидно, что эту проблему не решить за несколько лет. Именно нехватка судов может стать ключевым барьером для развития российской СПГ‑отрасли.
Мал да удал: чего ждать от мини-заводов СПГ?
До этого речь шла о больших заводах.
Но, возможно, в сложившихся условиях оправданной будет ставка на средние и небольшие предприятия.
«На фоне тяжёлой ситуации с крупными СПГ‑проектами бурно развиваются малотоннажные заводы в ответ на потребности газификации удалённых территорий, бункеровки судов, газомоторного транспорта и экспорта. В условиях санкций, ограничивающих поставки российского газа по трубопроводам, малотоннажные СПГ‑проекты получают дополнительную государственную поддержку и внимание», — отметил Сергей Иванов.
Национальная ассоциация производителей малотоннажного СПГ к малотоннажным объектам в РФ относит заводы мощностью до 20 тонн в час и хранилища вместимостью до 1500 тонн и давлением до 1,6 МПа. При этом большинство таких предприятий имеет мощность 3–5 тонн в час.
У этого варианта можно найти несколько плюсов.
Во‑первых, всё оборудование для малотоннажного производства СПГ можно приобрести в России или в дружественных странах. Важно, что, в отличие от больших заводов, оно не будет принципиально разниться с импортными аналогами.
Во‑вторых, у этих проектов имеется гарантированный спрос. Причём здесь решаются не только экономические, но и социальные задачи. Речь идёт о газификации удалённых территорий, куда вряд ли протянут трубопроводы.
Этот рынок действительно развивается. По словам Павла Сарафанни-кова, на начало 2025 года в РФ действовали 26 малотоннажных заводов. Это на четыре больше, чем по итогам 2023 года. А общая мощность производств выросла с 338 до 387 тыс. тонн. При этом загружены эти заводы только на 62%, и большая часть продукции уходит на рынок газомоторного топлива. Однако в Ассоциации полагают, что у малотоннажного СПГ есть перспективы и на рынке генерации.
«Программа „Чистый воздух” включает в себя 25 крупных городов. Каждый из них будет потреблять в год 100–200 тыс. тонн. То есть в перспективе количество малотоннажных заводов должно увеличиться минимум до 100 единиц с общим объёмом производства около 3 млн тонн. СПГ для генерации будет востребован на Дальнем Востоке, в Северо‑Западном федеральном округе, но лучше всего проявляет себя в Арктике.
Во‑первых, низкие температуры, во‑вторых, из конкурентов — дизельное топливо. Таким образом, сжиженный природный газ даёт преимущество не только в экологичности, но и в экономичности», — отметил Павел Сарафанников.
К основным событиям в 2024 году стоит отнести создание кластера автономной газификации в Амурской области, а в 2025 году начнутся поставки СПГ в Читу в рамках пилотного проекта программы «Чистый воздух». Впрочем, и здесь есть свои сложности. СПГ по‑прежнему дороже трубопроводного газа, а значит его применение зачастую нерентабельно с экономической точки зрения.
«Краеугольный камень, который не даёт стартовать отрасли, это компенсация тарифов. Если это произойдёт, то за счёт кого? Без этого СПГ очень трудно конкурировать с трубопроводным газом. Сегодня есть меры поддержки по заправочным комплексам и заводам по производству СПГ. Но, к сожалению, мер поддержки по системам хранения и регазификации пока нет. Мы обратились со своими предложениями в Правительство, надеюсь, они скоро будут приняты», — резюмировал Павел Сарафанников.
И всё же, несмотря на все трудности, общий настрой в отрасли, скорее, оптимистичный.
«Природный газ может рассматриваться как базовый вариант, который способен обеспечить низкие выбросы углерода, и как один из наиболее перспективных источников энергии на планете. Население Земли к 2050 году составит 9,7 млрд человек. Основные центры потребления энергии переместятся в развивающиеся страны. В прогнозах до 2050 года агентства предлагают разные сценарии развития энергетики, но везде ожидается рост спроса на газ. Средние цифры потребления — около 5 трлн м3», — отметил в своём выступлении на Евразийском нефтегазовом форуме вице‑президент Российского газового общества Николай Исаков.
Резюмируем: все вышеперечисленные варианты (газомоторное топливо, СПГ, газохимия) могут быть экономически успешными. Но, чтобы получить искомый результат, придётся потрудиться: как органам власти, так и самим нефтегазовым компаниям.
Текст: Андрей Халбашкеев.
Фото: freepik.com.
