Российская нефтепереработка и санкции: подводим первые итоги
Если сегмент добычи столкнулся с первыми санкциями ещё в 2014 году, то нефтеперерабатывающие предприятия вплоть до недавнего времени могли спокойно закупать оборудование у западных производителей. Тем болезненнее для НПЗ оказались события 2022 года. Сейчас пришло время оценить, как отрасль отреагировала на эти потрясения. Именно это попытались сделать участники стратегической сессии «Российская нефтепереработка: отвечая на современные вызовы» в рамках Промышленно-энергетического форума TNF‑2024.
Кто будет покупать российские нефтепродукты?
Если оценивать негативное влияние санкций, то можно выделить несколько направлений. Во-первых, это меры, создающие сложности со сбытом российских нефтепродуктов.
«Пока Россия ― единственный регион, где существует профицит мощностей нефтепереработки. Это значит, чтобы обеспечивать приемлемую норму доходности, наши НПЗ должны отправлять продукцию за рубеж», ― говорит руководитель по аналитике Аналитического центра ТЭК Дарья Козлова.
В 2022 году, по данным МЭА, 42% российского экспорта нефтепродуктов приходилось на страны ЕС. Однако в 2023 вступило в силу эмбарго на поставки из РФ. Перед российскими экспортёрами остро встал вопрос поиска новых рынков сбыта. Найти покупателей удалось. Но есть и подводные камни.
«Важно понимать, что это значительно ухудшило экономику НПЗ. Если раньше мы экспортировали на рынки Европы с маленьким логистическим путём, то теперь вынуждены возить на гораздо более отдалённые рынки Азии, Латинской Америки. Это з большие расстояния, а значит, и затраты. К тому же из-за действий недружественных стран выросли дисконты на российские нефтепродукты, что также сказывается на марже», ― отмечает Дарья Козлова.
Ситуация может стать ещё сложнее после завершения модернизации НПЗ. Это будет означать, что выработка продукции увеличится, а значит, для неё опять‑таки надо будет искать покупателей.
«Нарастить производство бензина без сопутствующего ему дизельного топлива и мазута мы не можем. То есть к 2030 году, когда произойдёт широкомасштабная модернизация, нам надо будет разместить ещё где‑то 30 млн тонн дизельного топлива. Потребление в Европе будет сокращаться ― это объективная реальность, в США тоже. Но у нас этих рынков уже нет. Мы можем про них забыть. Лучше ориентироваться на рынки Азии, Латинской Америки. Перспективным регионом является Африка. Там эти ниши будут сохраняться до 2035 года, здесь вопрос в обеспечении конкурентоспособности наших поставок», ― рассуждает аналитик.
Отдельный вопрос ― положение на внутреннем рынке. Все помнят ситуацию осени 2023 года, когда Правительству РФ пришлось вводить временный запрет на экспортные поставки. Спрос в этом сегменте растёт и в последнее время, во многом из-за развития внутреннего туризма. Стоит ли ждать новых потрясений?
Дарья Козлова не видит здесь противоречия с тезисом о профиците мощностей российской нефтепереработки.
«У нас нет дисбаланса. Рынок полностью обеспечен, дефицитов нигде и никогда не было. Ситуация в прошлом году была связана с тем, что мы всё равно зависим от мирового рынка, экспортный паритет продолжает работать. Как раз курс рубля пошёл вверх, нетбэк улетел в небеса, естественно, произошла разбалансировка по некоторым действующим механизмам. К регулированию экспорта правительством можно по-разному относиться, но механизм показал свою эффективность», ― считает аналитик центра ТЭК.
Из этого можно сделать вывод, что ориентация на экспорт российской нефтепереработки в ближайшие годы сохранится.
«Базовая нефтепереработка убыточна на текущий момент, если убрать обратный акциз. Половина предприятий будут нерентабельны. Когда пройдёт модернизация, чуть улучшится ситуация. Но главная причина в том, что НПЗ должны половину своей продукции реализовать на внутреннем рынке, а половину ― вывезти на экспорт», ― отмечает Дарья Козлова.
«Слезть с иглы»: что нужно для технологического суверенитета в нефтепереработке?
Если смотреть в более длительной перспективе, то большую опасность представляют технологические санкции. На момент их введения российские НПЗ имели низкий уровень локализации.
«В основном заказчики предпочитали схему ЕРС-подрядчиков, когда могли купить оборудование под ключ. Западные лицензиары настаивали на работе с иностранными компаниями, использовании зарубежных стандартов и систем сертификации. Даже если крупный заказчик хотел поддержать российского производителя, то ему грозили потерей гарантии и другими санкциями», ― объясняет причины сложившейся ситуации заместитель генерального директора по развитию АНО «Институт нефтегазовых технологических инициатив» Рустам Гилемханов.
По словам генерального директора АО «Инжиниринговый центр «Кронштадт» Олега Егорова, компании решали проблемы по-разному. Кто‑то пошёл по пути максимального импортозамещения, используя реверс-инжиниринг. Где‑то сделали ставку на выстраивание цепочек параллельного импорта. Но все потерпели из-за этого существенные издержки.
Задачи по локализации оборудования для НПЗ можно разбить на три этапа.
«Во-первых, нужно обеспечить запасными частями, комплектующими иностранное оборудование, которое уже стоит и работает на нефтеперерабатывающих объектах. Во-вторых, обеспечить его ремонт, ведь сервисные организации тоже ушли из страны. Те же турбины в России никто и никогда не ремонтировал. В-третьих, нужно заниматься проектированием и производством собственного оборудования для новых проектов и взамен морально устаревшего иностранного», ― перечисляет Олег Егоров.
Работа в этом направлении идёт. Принята дорожная карта, в которой определён перечень оборудования. Используют наработки отечественных компаний и из дружественных стран. Как отмечает Дарья Козлова, существенных рисков здесь пока нет, все соглашения выполняются.
Впрочем, Олег Егоров считает, что многое в этой работе можно улучшить.
«Есть маленькие компании, которые делают качественный продукт. Но они не могут участвовать в тендерах „Газпрома” или „СИБУРа”. При этом в Германии у крупного автомобильного завода полно поставщиков, в том числе и совсем небольших. Мы эту сеть партнёров второго уровня не развили. Можно это сделать сейчас, загружая их заказами, доверяя им.
Конечно, найдутся те, кто захочет заработать здесь и сейчас. Но есть и много нормальных компаний. Всё, что им нужно, ― это более-менее стабильный заказ с нормальной маржинальностью. Чтобы они могли вкладываться в команду, оборудование. Однако сейчас они поддержки не ощущают», ― говорит руководитель центра «Кронштадт».
И, пожалуй, самое главное ― это сроки. Работу по импортозамещению нужно начинать прямо сейчас.
«Нужно определить критическое оборудование, которое действительно влияет на производство конечного продукта. И, пока не поздно, начать его разработку. Иначе если мы не создадим инфраструктуру, то производить будет не у кого. И придётся идти за рубеж. Китай нам, скорее всего, поможет, но подсадит нас на ту же самую иглу технологической зависимости», ― отмечает Олег Егоров.
В России около 40 НПЗ, каждый из которых ежегодно требует до 3 тысяч деталей, отметил в своём выступлении на форуме TNF генеральный директор АО «Инжиниринговый центр «Кронштадт» Олег Егоров.
Текст: Андрей Халбашкеев
