Южная Америка — новый мировой центр добычи нефти?

Хорошо известно, что Венесуэла имеет крупнейшие в мире подтверждённые запасы «чёрного золота» (302,2 млрд баррелей). Открытия новых месторождений на шельфе вывели в число региональных лидеров и Гайану. Станет ли Южная Америка новым центром мировой добычи? Какое влияние окажет конфликт между Венесуэлой и Гайаной вокруг спорных территорий? И как развитие нефтяной отрасли в Латинской Америке скажется на равновесии мирового энергетического рынка и позициях России? 

Добыча нефти в Венесуэле: есть ли шанс обойти американские санкции?

Сейчас, несмотря на большие запасы, добыча нефти в Венесуэле находится на низком уровне из-за санкций США. По словам доцента Финансового университета при Правительстве РФ Валерия Андрианова, в краткосрочной перспективе ситуация вряд ли изменится к лучшему.

«После того как произошло некоторое ослабление санкций со стороны США, добыча в стране начала быстро расти: с 340 до 740 тыс. баррелей в сутки. Но это очень мало по сравнению с историческим пиком — 3,45 млн баррелей в сутки. Тем более что американские власти остались недовольны тем, как в стране ведётся диалог с оппозицией, а после победы Мадуро на выборах президента и вовсе намерены вводить дополнительные ограничения. В этих условиях рассчитывать на дальнейший рост показателей не приходится», — считает эксперт.

Впрочем, даже если санкционное давление со стороны США ослабнет, то добыча в Венесуэле в среднесрочной перспективе вряд ли вырастет больше чем на 100-200 тысяч баррелей в сутки, читаем в статье Георгия Панаиотова «Венесуэла и Гайана: нефтегазовое противостояние в Латинской Америке».

Чтобы восстановить былые объёмы добычи, властям страны нужно решить сразу несколько проблем.

В первую очередь — найти инвестиции. По оценкам венесуэльских экспертов, потребуется около $100 млрд в течение 10 лет. Главное препятствие здесь — нестабильная политическая ситуация в стране. В этих условиях ни одна компания, действующая на рыночных принципах, вкладываться в венесуэльские проекты не будет, полагает Валерий Андрианов.

Кроме этого, нужно учитывать, что нефть в Венесуэле относится к трудноизвлекаемым запасам из-за высокой вязкости. Для разработки этих месторождений нужны передовые методы, например, тепловое воздействие. А такие высокотехнологичные работы во всём мире являются прерогативой западных сервисных компаний.

«От этого фактора зависит не только Венесуэла, но и весь мир. Сейчас мы боремся с последствиями их ухода из России. Но РФ — большая страна и эти последствия преодолевает. Маленькой Венесуэле сделать это гораздо труднее», — комментирует г-н Андрианов.

Впрочем, это не означает, что на перспективах добычи в стране стоит поставить крест. Выходом может стать более тесное сотрудничество с БРИКС.

Во-первых, компании из этих стран могут заниматься освоением месторождений на территории Венесуэлы, тем самым частично нивелируя проблему технологического отставания.

«Китай всегда подчёркивал свой независимый курс и имеет очень большие возможности инвестировать в нефтегазовый комплекс Венесуэлы. Что касается российских компаний, то они ранее были вынуждены приостановить своё участие в венесуэльских проектах из-за риска попасть под американские санкции. Но сейчас это уже не имеет значения, а значит, они могут вернуться в страну», — рассуждает Валерий Андрианов.

Здесь стоит отметить, что до 2020 года 70% всего нефтяного экспорта Венесуэлы шло через структуры компании «Роснефть».

Во-вторых, азиатские страны, в первую очередь Китай и Индия, могут стать основными покупателями венесуэльской нефти. КНР уже закупает нефть из южноамериканской страны под видом поставок из Малайзии, добавляет Валерий Андрианов. А Георгий Панаиотов отмечает, что объём кредитования со стороны КНР составил более $10 млрд в 2022 году.  

Гайана — новый игрок на мировом нефтяном рынке

На данный момент запасы нефти в Гайане Геологическая служба США оценивает на уровне 11,5 млрд баррелей. Впечатляет динамика их прироста. Впервые о нефти Гайаны заговорили в 2015 году. За период с 2015 по 2023 годы на долю этой страны пришлось 20% всех новых запасов, поставленных на баланс по всему миру, пишет Георгий Панаиотов.

В 2023 году в Гайане добывали около 375 тыс. баррелей в сутки. По словам Валерия Андрианова, стоит задача добиться показателя в 1,2 млн баррелей в сутки к 2025 году. А к 2030 году, по прогнозу МЭА, добыча превысит 1,6 млн баррелей в сутки за счёт ввода новых проектов (см. Таблицу 1).

И это ещё не всё. Сейчас ExxonMobil занимается геологоразведкой на месторождении Fangtooth, которое может стать основой для седьмого крупного проекта в стране. Кроме этого, в местностях Канье и Кайетур может оказаться ещё 12 млрд баррелей, пишет Forbes.

Ключевым игроком здесь выступает консорциум в составе ExxonMobil, Chevron и китайской корпорации CNOOC. При этом власти страны, не ограниченные санкциями, стремятся привлекать и другие компании. Уже выданы лицензии Qatar Energy, Liberty Petroleum Corporation, Cybele Energy, Petronas, Delcorp Inc, TotalEnergies, перечисляет Георгий Панаиотов.

Отсутствие в этом списке российских компаний — не случайно. Всё же добыча нефти на шельфе Гайаны — изначально проект западных корпораций. Впрочем, и со стороны РФ нет особого интереса к этому региону. 

«Шансы на то, что российские компании зайдут в Гайану, близки к нулю, но они никогда и не заявляли подобных амбиций. У нас нет проблем с нефтью, мы даже вынуждены сокращать добычу из-за действий ОПЕК+. Плюс на подходе «Восток-Ойл», на котором будут добывать 100 млн тонн в год. Поэтому российские компании особо не рвутся добывать нефть далеко за пределами РФ. Более интересны проекты по переработке в тех странах, куда мы поставляем сырую нефть, строительству танкеров и газовозов», — комментирует Валерий Андрианов.  

Рост добычи в Гайане и Венесуэле — риски для российских нефтяных компаний?

На данный момент ситуация на мировом нефтяном рынке стабильная. Не разбалансирует ли её появление на рынке новых объёмов «чёрного золота» из Южной Америки?

«Конечно, появление дополнительных объёмов может нарушить тот баланс, который сложился на рынке. На мой взгляд, как раз санкции, введённые против Венесуэлы, стали тем фактором, который позволил заключить альянс ОПЕК+. Вычёркивание венесуэльской нефти из мирового баланса позволило поддерживать относительно высокие цены и дало возможность членам картеля сохранять свои нефтегазовые доходы при относительно небольших сокращениях добычи», — рассуждает Валерий Андрианов.

В то же время это не отменяет актуальности проектов по развитию добывающей отрасли Венесуэлы российскими компаниями. Эксперт предлагает смотреть на этот вопрос не «с узко эгоистичных, а более долгосрочных позиций».

«Сам механизм ОПЕК+ — не вечный, это ситуативный союз. И если не Гайана, то любая другая нефтедобывающая страна рано или поздно обеспечит дополнительное предложение. Поэтому России уже сейчас стоит искать план Б», — считает доцент Финансового университета.

Впрочем, паниковать пока рано. Во-первых, заявленные Гайаной 1,2 млн баррелей — это не так много по сравнению с показателями США, России и Саудовской Аравии. Перспективы восстановления добычи в Венесуэле и вовсе покрыты туманом неопределённости.

Во-вторых, в рамках «зелёной» повестки снижаются инвестиции в мировую нефтегазовую промышленность.

«Можно сказать, что Гайана — это важное исключение, последний регион, где месторождения осваиваются с нуля. Отсутствие новых проектов в результате приведёт к тому, что нефть будет в дефиците. Поэтому я думаю, что даже в случае развала ОПЕК+ не будет существенного коллапса цен», — рассказывает Валерий Андрианов. 

Причины конфликта Венесуэлы и Гайаны: политика или экономика?

В конце прошлого года регион приковал к себе внимание мировой общественности. Причиной тому стало решение президента Венесуэлы Николаса Мадуро о присоединении провинции Эсекибо. Спор вокруг этих территорий ведётся давно. То, что очередное обострение произошло именно сейчас, некоторые эксперты также объясняют «углеводородным следом».

«Для получения своего экспортного сорта Merey Венесуэла смешивает свою нефть с закупаемой на рынке лёгкой нефтью и газовым конденсатом, чтобы добиться её приемлемой плотности в 16°API. В этом контексте лёгкие углеводороды Гайаны представляют для Венесуэлы возможность существенно повысить экономическую эффективность экспорта тяжёлой нефти за счёт её смешивания с более лёгкой гайанской нефтью», — пишет Георгий Панаиотов.

В свою очередь, Валерий Андрианов полагает, что в решении Николаса Мадуро больше идеологических и политических соображений, чем каких-то практических интересов. Если и говорить о «нефтяном следе», то действия венесуэльских властей стоит рассматривать скорее как попытки ослабить инвестиционную привлекательность проектов на Гайане.

«Мировой финансовый бизнес всегда ориентируется на показатели политической стабильности. Понятно, что риски вооружённого конфликта повышают ставки от банков. Сейчас две страны идут практически «ноздря в ноздрю», и Гайана уже вырывается вперёд в этом споре. С точки зрения пиара для Венесуэлы это не очень приятно», — рассуждает Валерий Андрианов.

Конечно, эскалация конфликта и переход его в горячую фазу обрушат показатели добычи в регионе. Но, по словам эксперта Финансового университета, это маловероятно.  

«Не думаю, что этот спор во что-то выльется. Практически никто не сомневается, что Венесуэла не сумеет установить реальный контроль над этими территориями. Страна сейчас крайне ослаблена и занята больше урегулированием внутриполитического конфликта, то есть представить, что будет военная операция, практически невозможно», — полагает Валерий Андрианов.

Итак, если исходить из того, что громких пертурбаций не предвидится, то при оценке потенциала Гайаны можно полагаться на цифры МЭА — 1,6 млн баррелей в сутки к 2030 году. Это много, но всё же недостаточно, чтобы претендовать на статус одного из новых мировых центров добычи.

Всё куда сложнее в случае с Венесуэлой. Потенциал прироста добычи здесь намного выше, однако и барьеров на пути к искомой цели тоже больше. Пока развитие событий в стране не настраивает на оптимистичный лад. В связи с этим ждать возвращения показателей добычи и экспорта нефти к пиковым значениям в Венесуэле вряд ли приходится.