Несколько лет назад казалось, что позиции климатической повестки крепки как никогда: промышленные предприятия, включая, конечно же, и нефтеперерабатывающие производства, стремились сделать свой вклад в экологию как можно более заметным. 

Тогда одной из приоритетных задач для отрасли стало снижение углеродного следа. Сегодня, казалось бы, российские предприятия могли бы смотреть сквозь пальцы на данную цель, однако трудом и потом завоёванный имидж терять не хочется. И по сей день крупные ВИНК (вертикально интегрированные нефтяные компании) не отступают от поставленных задолго до санкций задач и публикуют отчёты об устойчивом развитии.

Елена Газизянова, генеральный директор и учредитель ООО «Газ Сервис Консалтинг», поделилась с редакцией портала «Нефтегазовая промышленность» интересным кейсом о том, как в 2025 году предприятия отрасли могут эффективно использовать методы декарбонизации.

По данным Statista, средняя интенсивность выбросов при добыче нефти составляет 45 кг CO₂-эквивалента на баррель, но на наименее эффективных месторождениях этот показатель может превышать 100 кг. Разница в углеродной интенсивности между различными активами может достигать восьмикратного значения, что создаёт как риски, так и новые возможности для российских нефтегазовых компаний.

Новая реальность: углеродная эффективность как императив

В условиях глобальной трансформации энергетического сектора и усиления климатической повестки управление углеродным следом становится не просто желательным, а обязательным элементом стратегического развития нефтегазодобывающих компаний. Интенсификация требований по декарбонизации производственных процессов обусловлена не только экологическими соображениями, но и формирует новую парадигму конкурентоспособности в отрасли. Особую актуальность эта задача приобретает для российского нефтегазового комплекса, обеспечивающего около 30% федерального бюджета и формирующего значительную часть экспортной выручки страны.

Нефтегазовый сектор является одним из ключевых источников эмиссии парниковых газов, ответственным приблизительно за 15% глобальных антропогенных выбросов метана и 5,1 гигатонн CO₂-эквивалента ежегодно, согласно данным Международного энергетического агентства за 2023 год. При этом наблюдается существенный дисбаланс углеродной интенсивности различных месторождений, что создаёт как риски, так и потенциальные конкурентные преимущества для компаний, внедряющих эффективные системы управления выбросами.

Вектор на «зелёное» будущее сохраняется

Несмотря на активные дискуссии о возможном пересмотре экологических инициатив в связи с изменениями на политической арене, российские компании продолжают придерживаться заданного курса в области управления углеродным следом. 

Энергетическая стратегия России до 2050 года, утверждённая Правительством, чётко определяет декарбонизацию экономики как национальный приоритет, подчёркивая важность стимуляции научных исследований и «зелёных» проектов в долгосрочной перспективе.

Крупный бизнес уже внедрил ESG-принципы в свои операционные бизнес-модели и продолжает инвестировать в экологичные разработки. Кроме того, стратегия предусматривает экономические преференции для компаний, которые активно сокращают воздействие на окружающую среду, тем самым создавая баланс между развитием экономики и экологической ответственностью. Бизнесу отправлен чёткий сигнал: курс на разработку инновационных технологий, снижающих углеродный след, останется неизменным вне зависимости от глобальных политических трансформаций.

Нормативный ландшафт: от рекомендаций к обязательствам

Регулятивные нормы в области контроля выбросов парниковых газов претерпевают интенсивную трансформацию как на международном уровне, так и в российской юрисдикции:

Глобальные инициативы

Парижское соглашение установило целевой показатель ограничения глобального потепления до уровня «значительно ниже 2°C» и стимулировало принятие национальных обязательств по сокращению выбросов. По данным Carbon Disclosure Project, более 80% крупнейших нефтегазовых компаний уже интегрировали климатические риски в свои стратегии развития.

Механизм трансграничного углеродного регулирования (ТУР) Европейского союза, вступающий в полную силу с января 2025 года, устанавливает углеродный налог на импортируемую продукцию, включая нефтехимию и энергоносители. Согласно расчётам экспертов ВШЭ, потенциальные финансовые потери российских экспортёров могут составить от 50,0 до 72,3 млрд евро за период 2026–2035 годов. 

Важно отметить, что ТУР будет оказывать влияние на Россию даже при минимизации торговых отношений с ЕС. Дружественные страны активно вводят собственное углеродное ценообразование: Китай, Индия, Турция, Казахстан и ряд других государств уже внедряют углеродное регулирование, стремясь сохранить углеродные выплаты в национальных бюджетах.

Российское законодательство

Федеральный закон №296-ФЗ «Об ограничении выбросов парниковых газов» и сопутствующие нормативные акты формируют правовую основу для создания системы учёта и регулирования выбросов в России. С 1 января 2024 года вступили в силу требования по обязательной углеродной отчётности для предприятий с объёмом выбросов свыше 50 тыс. тонн CO₂-эквивалента, что охватывает практически все действующие нефтегазовые месторождения.

Постановление Правительства РФ №1587 от 21.09.2021 утвердило критерии устойчивого развития и зелёного финансирования, создав основу для привлечения инвестиций в низкоуглеродные технологии нефтегазодобычи.

Отраслевые стандарты

Инициатива Oil and Gas Climate Initiative (OGCI), объединяющая крупнейших международных нефтегазовых операторов, установила коллективную цель по сокращению средней интенсивности выбросов метана до уровня ниже 0,2% к 2025 году и стремлению к достижению нулевых выбросов при рутинном сжигании попутного нефтяного газа.

Экономика декарбонизации: от издержек к преимуществам

Внедрение эффективных систем управления углеродным следом трансформируется из дополнительных затрат в источник конкурентных преимуществ и экономической оптимизации благодаря ряду факторов:

1. Преференциальный доступ к капиталу. По данным Bloomberg NEF, объём зелёных и устойчивых инвестиций в энергетическом секторе составил более $1,8 трлн в 2023 году, при этом средняя стоимость финансирования для компаний с высокими ESG-рейтингами на 75-100 базисных пунктов ниже рыночной. Это создаёт значимое конкурентное преимущество при привлечении заёмного капитала.

2. Повышенная рыночная оценка активов. Аналитики BROOKFIELD INSIGHTS отмечают, что нефтегазовые компании с продвинутыми практиками декарбонизации торгуются с премией 20-35% к среднеотраслевым мультипликаторам EV/EBITDA. Эта тенденция отражает переоценку рынком долгосрочной устойчивости бизнес-моделей с учётом климатических рисков.

3. Новые источники доходов. Развитие добровольных углеродных рынков позволяет компаниям, реализующим проекты по сокращению выбросов, генерировать дополнительный доход. По оценкам Всемирного банка, в 2023 году доходы от взимания платы за выбросы углерода достигли рекордного уровня в 104 млрд долларов США. В настоящее время в мире действует 75 систем тарификации выбросов углерода, причём более половины собранных средств направляется на финансирование программ по климату и охране природы (рис. 1).

4. Повышение операционной эффективности. Практика показывает, что проекты по сокращению выбросов парниковых газов часто сопряжены с общей оптимизацией производственных процессов. По данным Carbon Limits AS, внедрение программ по сокращению утечек метана демонстрирует средний срок окупаемости около 1 года за счёт коммерциализации сохранённого природного газа.

5. Укрепление репутационного капитала. Исследование Ernst & Young демонстрирует, что 93% институциональных инвесторов уверены в том, что их компании достигнут целей устойчивого развития. Это подтверждает, что углеродная стратегия по-прежнему является важным фактором при принятии инвестиционных решений в нефтегазовом секторе.

Таким образом, управление углеродным следом трансформируется из локальных экологических инициатив отдельных стран в обязательный элемент бизнес-стратегии нефтегазодобывающих компаний, определяющий их долгосрочную конкурентоспособность и инвестиционную привлекательность в условиях глобального энергоперехода.

Для российских нефтегазовых компаний своевременное внедрение эффективных систем мониторинга и сокращения выбросов парниковых газов становится не только вопросом соответствия регуляторным требованиям, но и необходимым условием сохранения и укрепления рыночных позиций в меняющейся парадигме мировой энергетики.