
Ищем новые запасы нефти и газа в старых районах добычи
В 2023 году прирост запасов нефти и газа впервые за последние годы может оказаться ниже уровня добычи: 89,1% для нефти и 97,9% для газа. Об этом в интервью ТАСС в конце прошлого года говорил глава Роснедр Евгений Петров. Конечно, нужно учитывать, что речь идёт о прогнозе, и, после того как будут подведены окончательные итоги, цифры могут измениться. Но отрицать тревожную тенденцию уже не получится.
Где искать новые запасы? Как оказалось, не все согласны с тем, что перспективными являются только новые регионы. Традиционные районы, где добычу ведут уже несколько десятилетий, тоже могут удивить. Именно об этом говорили участники дискуссионной сессии «Новый взгляд на формировании залежей углеводородов — путь к открытию ещё одной Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции» в рамках Промышленно-энергетического форума TNF-2023.
Ждём новых открытий в Западной Сибири?
«Как это ни странно, больше половины территории Западной Сибири — это территории нераспределённого фонда недр, нам ещё есть где искать нефть и газ. К сожалению, сейчас качество
и количество открываемых месторождений падает, а текущую добычу мы восполняем за счёт доразведки старых месторождений», — задал тон дискуссии генеральный директор ФАУ
«ЗапСибНИИГГ» Василий Морозов.
Поддержал коллегу и научный руководитель по геологоразведке института Валерий Огибенин.
«При всём том, что мы уже достигли в Западной Сибири, у нас ещё большая возможность прирастить огромное количество запасов. Надо пересматривать результаты работ, проведённых на территориях, потому что крестим наши земли как неперспективные на основании бурения скважин, которые дали отрицательный результат, но не проводим анализа самого бурения. Зачастую скважины пробурены в неструктурных условиях, и все эти дебиты воды обусловлены заколонными перетоками», — констатировал учёный.
Как же изучают недра на этой территории сейчас? Начальник отдела геологии нефти и газа Федерального агентства по недропользованию Сергей Шиманский заверил, что Роснедра планомерно исследуют нераспределённый фонд недр Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции.
«В 2023 году начаты работы по двум перспективным участкам. Не ограничиваемся детализацией только структурного фактора, ведём планомерные работы по параметрическому бурению. По их результатам создаём модели углеводородных систем, осуществляем полный спектр лабораторных исследований, который направлен на определение качественных показателей. Особое внимание уделяем нефтематеринским толщам.
Это не только лабораторные исследования: помимо стандартных, таких как пиролиз, развиваем и другие методики, направленные на определение таких характеристик, как концентрация органического вещества», — перечисляет г-н Шиманский.
Последние несколько лет Роснедра активно взаимодействуют с недропользователями, чтобы сообща выявлять наиболее перспективные участки нераспределённого фонда недр для последующего лицензирования. Наиболее активно включился в эту работу «Лукойл», а с «Роснефтью» разработана совместная программа структурно-стратиграфического бурения на шельфе.
Для старых районов добычи нужен новый подход
Итак, работа идёт, однако ещё есть хороший потенциал для повышения эффективности. В частности, нужны новые подходы к проведению геолого-разведочных работ.
«В России не осталось участков, где можно найти запасы традиционным способом. За последние полвека средний размер открываемых месторождений сократился в 50 раз, что говорит об исчезновении и необходимости переключения на объекты, которые были на периферии внимания», — отмечает директор по геологии, геофизике и разработке ПАО «ЯТЭК» Алексей Зеленцов.
По его словам, чтобы найти новую идею для старого бассейна, нужно использовать нестандартное мышление, рассматривать все известные поисковые концепции, а не только те, которые считаются работающими для данной территории, и постоянно анализировать новые технологии на предмет их применимости для формирования новых бассейнов.
Так, специалисты «ЯТЭК» используютсразу несколько технологических инициатив. Это переход от стандартного к малому диаметру скважин, кластеризация, которая позволила на 30–40 % сократить затраты на поисковое бурение. Одним из главных итогов проекта стал 30-процентный рост числа рентабельных структур в портфеле компании.
Сейчас идёт разработка нововведения для месторождений пермского комплекса, которые из-за сниженных коллекторских свойств рассматривались как ТРИЗ и были вне фокуса внимания добывающих компаний. Однако нужно учитывать, что к разработке этих залежей не подходили с новыми идеями, к тому же на единичных скважинах дебит всё же составляет до 300 тыс. кубометров в сутки, что обеспечивает их промышленную продуктивность.
«При подтверждении гипотезы о повсеместном развитии пермского продуктивного комплекса в пределах Хапчагайского мегавала только в пределах участка ПАО «ЯТЭК» можно найти дополнительно до 0,5 трлн кубометров газа (до 1,0 трлн кубометров в сценарии Р10), то есть удвоить балансовые запасы компании», — отмечает Алексей Зеленцов.
Внимание глубинным процессам В свою очередь, Валерий Огибенин призывает учитывать роль глубинных факторов в формировании скоплений углеводородов и размещении нефтегазоносности.
«При достижении глубинными флюидами предельного давления они разрывают и деформируют земную кору. Эти потоки являются источниками энергии и вещества для образования нефти
и газа. Можем взять любую гипотезу происхождения нефти и газа, и этот принцип будет работать.
Практически все западносибирские месторождения находятся на плечах рифтов (крупных тектонических разломов в земной коре). Все месторождения после 1990 года открыты в рамках той же рифтовой системы, за пределами рифтов нет залежей. Понятно, все гиганты были открыты ранее, но ряд месторождений являются крупными и даже гигантскими. То есть связь с глубинными строениями, рифтами несомненна», — отмечает сотрудник ЗапСибНИИГГ.
Недоучёт глубинных факторов нефтегазонокопления наносит серьёзный экономический ущерб добывающей отрасли. Это низкая эффективность поисковых и разведочных работ на нефть
и газ, неверная оценка перспектив нефтегазоносных комплексов в Западной Сибири и высокая аварийность проведения геолого-разведочных работ в зоне АВПД (аномально высокого пластового давления), развивает мысль учёный.
Следующий тезис из выступления Валерия Огибенина — более активное применение несейсмических методов геолого-разведочных работ, в частности использование технологий, которые отражают глубинное строение Земли. Пришло время вспомнить о гравиразведке и магнитной геологоразведке.
С их помощью были открыты все крупнейшие месторождения в Западной Сибири до 1975 года.
«Несейсмические методы позволяют диагностировать глубинные разломы, палеовулканы, по которым происходят поставки либо энергии, либо вещества. Это не только отражённые, но и рассеянные волны. Так, Падинское газоконденсатное месторождение — пример того, что флюидодинамику всё же следовало бы исследовать заранее. Или шельф Сахалина — неудачный пример бурения, когда всё ушло вверх, и остались одни оторочки», — отмечает г-н Огибенин.
В связи с этим в ЗапСибНИИГГ предлагают вернуться к той схеме, которую использовала «Тюменьгеология» при открытии крупных месторождений.
На первом этапе выявляют перспективные зоны и объекты. Здесь используют данные региональных исследований, сейсмического профилирования МОГТ (метода общей глубинной точки) и гравимагнитных съёмок, анализ космо- и аэрофотоснимков, газовую съёмку и комплексную интерпретацию данных.
На втором этапе осуществляют поисковые исследования на изученных сейсморазведкой МОГТ территориях, выявляют и картируют залежи углеводородов. В данном случае используют также данные региональных исследований, переработку данных МОГТ, сейсмостратиграфический анализ, площадную газовую съёмку. Также проводят комплексную интерпретацию данных МОГТ, гравимагниторазведки, бурения и др., по итогам которой объекты ранжируют по перспективности.
Наконец, на третьем этапе ведут площадные сейсморазведочные работы 2D и бурение поисковых скважин.
В Роснедрах, в свою очередь, заявляют, что не собираются отказываться от альтернативных подходов. Например, аэрофизические методы иногда используют на предварительном этапе для выбора оптимальных участков для проведения сейсмики. Кроме этого, применяют геофизические методы.
«Наша первостепенная задача — получение качественных первичных данных. Здесь Роснедра строят работу так, чтобы полевые данные попадали в фонды в полном составе, чтобы потом специалисты могли легко взять их в работу. Плюс, чтобы эти данные было легко сшить в распределённом и нераспределённом фондах недр, также прорабатываем графобработку сейсмических данных для последующего бесшовного соединения», — рассказывает Сергей Шиманский.
Кроме этого в традиционных районах добычи можно искать новые типы месторождений. Речь идёт, в частности, о газогидратах глубоководных (низкотемпературных) зон морей и океанов
и зоны «вечной мерзлоты». Ещё одно перспективное направление — большие глубины в жёстких, термобарических условиях. На глубинах от 5 до 10 километров открыты сотни залежей углеводородов. По оценкам Валерия Огибенина, в них сосредоточено 7% мировых извлекаемых запасов нефти и 25% извлекаемых запасов газа.
Нарастить добычу получится за счёт ТРИЗ?
Впрочем, свой вклад в наращивание запасов могут внести не только специалисты по геологоразведке. Как отметил генеральный директор ФБУ «Государственная комиссия по запасам» Игорь Шпуров, перед отраслью стоит цель сохранить добычу нефти на текущем уровне и нарастить добычу газа на 35% к 2050 году. Чтобы выполнить эту задачу, нужно за этот период обеспечить прирост рентабельных запасов углеводородов примерно на 27 млрд тонн условного топлива.
Наиболее очевидное приложение усилий — это геологоразведка в новых и, как мы убедились выше, традиционных регионах добычи. Но есть и другой путь: нарастить добычу нефти и газа можно и на уже открытых месторождениях с трудноизвлекаемыми запасами, разработка которых сейчас является экономически нецелесообразной.
И в ГКЗ полагают, что второй вариант ничуть не менее перспективен.
«Если технологии позволят нам обеспечить КИН (коэффициент извлечения нефти) 0,22–0,33 по тем запасам, которые мы считаем трудноизвлекаемыми, то мы получим такой же объём ресурсов, какой у нас сейчас стоит на государственном балансе», — считает Игорь Шпуров.
Если приводить конкретные цифры, то, по оценкам ГКЗ, за счёт геолого-разведочных работ к 2050 году можно будет нарастить запасы нефти на 4 млрд тонн и газа на 11 трлн кубометров. Для сравнения: создание и внедрение новых технологий разработки трудноизвлекаемых запасов дополнительно обеспечит 7 млрд тонн нефти и 5 трлн кубометров газа. К слову, сейчас долю ТРИЗ в годовой добыче нефти Игорь Шпуров оценил в 37%, или 166 млн тонн.
В схожем ключе рассуждают и в добывающих компаниях.
«Даже изменение КИН на несколько процентов может вызвать огромные сдвиги в эффективном освоении запасов. Текущий КИН на Ачимовке — 7–10 %, мы видим возможность с помощью новых инструментов в виде закачки газа повысить его до 30%. Делаем акцент на повышении эффективности бурения и перетока, формируем искусственные шероховатости.
Здесь нужен другой подход из-за низкой проницаемости, мы должны повысить точность моделирования при описании среды. Помогают в этом цифровые продукты (симуляторы)», — рассуждает исполнительный директор кластера «Большая Ачимовка» ООО «Газпромнефть-гео» Георгий Волков.
В свою очередь, Игорь Шпуров считает, что проблема ТРИЗ носит не сколько геологическую, сколько экономическую природу.
«У нас наконец появилось всеми согласованное определение ТРИЗ. Его смысл в том, что разработка запасов существующими технологиями в рамках действующей налоговой системы экономически неэффективна. То есть это не столько геологическое, сколько технологическое понятие. Когда технологии достигают определённого уровня, то ТРИЗ переходят в категорию неосложнённых запасов», — объясняет г-н Шпуров.
Получается, что помимо новых способов добычи, важную роль играют меры господдержки и льготы на разработку технологий.
«Налоговое стимулирование разработки ТРИЗ позволило увеличить долю инновационных технологий в суммарной добыче нефти с 35% в 2009 году до 65% в 2019 году», — отмечает глава государственной комиссии по запасам.
Таким образом, ключевой момент — это рентабельность добычи на том или ином месторождении. Игорь Шпуров в связи с этим отметил, что даже в рамках обычных проектов нужно учитывать всю палитру возможных вариантов налогообложения. Цель государства в данном случае — не только получить больше платежей в бюджет, но и обеспечить максимальный КИН и комфортную работу недропользователя.
Ещё один важный нюанс: сейчас меры налогового стимулирования применяются в основном для нефтяных месторождений, а вот газовые пока находятся на периферии внимания государства. Но если вспомнить о цели нарастить добычу на 35% к 2050 году, то этот подход пора пересматривать. По словам Игоря Шпурова, перспективной с точки зрения продления эксплуатации месторождений природного газа является добыча ТРИЗ туронских и сенонских залежей и остаточного низконапорного газа.
«В проекте по освоению ТРИЗ главное не контроль добычи, а выявление проблемных задач и пообъектный план проведения исследования и опытно-конструкторских работ на создание технологий их освоения. То есть контролировать процесс не с точки зрения обеспечения добычи,
а с точки зрения контроля за инвестициями, которые требуются недропользователям для внедрения новых технологий», — подчёркивает глава государственной комиссии по запасам.
Резюмируем: в новых условиях не стоит ставить крест на традиционных регионах добычи, при правильном подходе они ещё могут всех приятно удивить. Причём речь идёт как о разработке новых месторождений, так и о повышении показателей добычи на существующих объектах.
«Новые идеи для старых бассейнов могут стать если не вещью, которая изменит отрасль в целом, то фактором, который трансформирует отдельный бизнес или регионы», — заключил Алексей Зеленцов.
Потенциал вовлечения в разработку ТРИЗ нефти (из презентации генерального директора ФБУ «Главная комиссия по запасам» Игоря Шпурова на Промышленно-энергетическом форуме TNF 2023):
- удалённые месторождения —
на 113%; - низкопроницаемые (меньше 2 миллидарси) — на 62%;
- тюменская свита — на 143%;
- подгазовые зоны — на 127%;
- ачимовские отложения — в 3 раза;
- шельф — в 5 раз;
- бажен, доманик, хадум — в 5 раз;
- викуловская свита — на 62%;
- васюганская свита — на 126%;
- сверхвысоковязкие — на 55%;
- абалакская свита — на 113%.
Всего: 18,4 млрд тонн нефти.
Классификация ТРИЗ: (из презентации Игоря Шпурова на форуме ТNF)
- По стратиграфии (баженовая и доманиковая свиты). Главная цель — разработка новых технологий. Для этого в законе о недрах предусмотрено создание полигона ТРИЗ; для туронских и сенонских залежей предусмотрены льготы по НДПИ.
- Породы с ухудшенными фильтрационно-
ёмкостными и физико-химическими свойствами. Цель в повышении эффективности существующих технологий и создании основы
для масштабного инвестирования в ТРИЗ. - Высоковыработанные (больше 80%) высокообводнённые месторождения, в том числе залежи с остаточным низконапорным газом. Здесь предусмотрена возможность перехода на НДД. Цель — создание возможности эффективной доразработки с помощью методов повышения нефте- и газоотдачи.
- Месторождения, находящиеся вдали от основных инфраструктурных объектов и/или
в суровых климатических условиях. Выборочно предоставлена возможность перехода на НДД. Цель — создание новых инвестиционных кластеров, освоение территорий.
Текст: Андрей Халбашкеев