Нефтяные налоги: чего ждать добывающим предприятиям?
Геополитические факторы и растущий дефицит бюджета подтолкнули власти к тому, чтобы нарастить налоговую нагрузку на бизнес, в том числе на нефтегазовые компании. И это, по всей видимости, ещё не всё: в «Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2024 год и плановый период 2025 и 2026 годов» заявляется, что в следующем году нефтегазовые доходы бюджета должны вырасти до 11,5 трлн рублей по сравнению с 8,85 трлн рублей в 2023 году.
Как дальнейший рост налогового бремени скажется на отрасли, в частности на перспективах новых проектов? Ответ на этот вопрос искали участники сессии «Российской энергетической недели» (РЭН) с говорящим названием «Нефтяная отрасль: донор бюджета или двигатель экономики?».
НДД для нефтегазовых компаний может вырасти в 2024 году
Рост нефтегазовых доходов в бюджете на 2024 год частично основан на оптимизме российских властей относительно цены на российскую нефть и благоприятной макроэкономической конъюнктуре в целом. Однако, учитывая высокую волатильность рынков и общую непредсказуемость ситуации в мире, обойтись без повышения действующих или введения новых налогов вряд ли получится. В частности, Минфин присматривается к НДД.
«Доля нефти, добываемой в режиме НДД, растёт. Если всего несколько лет назад было 9%, то сейчас уже 46%. И она будет расти дальше — по мере роста числа выработанных месторождений. Очевидно, это повлечёт рост налоговых расходов бюджета. Если несколько лет назад эта цифра оценивалась в 250 млрд рублей, то сейчас уже в 985 млрд. Минфин не может не интересовать, насколько эффективны эти налоговые расходы. В результате выяснилось, что по отдельным группам и подгруппам формируется сверхдоходность. Более того, свободный денежный поток, который генерировали бы эти участки недр без перехода на НДД, вполне позволял бы оставаться в действующей налоговой системе. Это не конкретное предложение, — скорее, тема для дискуссии: что в режиме НДД можно донастроить, чтобы всем и всему было комфортно, и компаниям, и доходам бюджета», — отметил директор Департамента анализа эффективности преференциальных налоговых режимов Министерства финансов Российской Федерации Денис Борисов.
Если обычно на подобных площадках Минфин выступает в роли этакого злого полицейского, то профильные ведомства — в роли представителей защиты. Вот и на этот раз директор Департамента нефтегазового комплекса Министерства энергетики Российской Федерации Антон Рубцов хотя и признал, что главная цель НДД — это эффективное изъятие ренты, призвал с осторожностью подходить к пересмотру действующего механизм, тем более что налог и сейчас решает поставленные перед ним задачи. Так, в 2022 году выплаты по нему в бюджет составили 1,7 трлн рублей.
«Минфин говорит о сверхдоходах, но, мне кажется, надо обратить внимание на причины их формирования: в каких условиях (таких как курс валюты, инфляция, цена на нефть) принимаются решения по инвестициям. В нашей отрасли периоды окупаемости иногда измеряются десятилетиями. Важно не заплатить больше налогов прямо сейчас, а принять инвестиционное решение, обеспечивающее нам сохранение потенциала добычи и развитие на будущее ресурсного потенциала. А дальше уже смотреть, каким образом сверхдоходы, которые получают компании, можно изымать», — считает г-н Рубцов.
Но, к сожалению, многое здесь зависит от политических факторов. И может так случиться, что доводы за «здесь и сейчас» окажутся весомее, чем рассуждения на перспективу.
Сколько ещё денег в бюджет может заплатить нефтегаз?
Однако всё громче раздаются голоса о том, что налоговая нагрузка на нефтегазовую отрасль уже достигла критической отметки. Что будет, если перейти за неё, показала ситуация с запретом на экспорт бензина и дизеля, которая возникла после сокращения выплат по демпферу, причём чем дальше, тем она будет хуже — как для компаний, так и для бюджета.
«Доля нефтегаза в добавленной стоимости по стране — 17–18%, и, по всем прогнозам, она будет падать. Почему? Мы так или иначе пришли к ситуации, когда наращивать экспорт мы не можем. Горизонт для увеличения есть, но он не очень большой. А это означает, что добычу мы будем держать стабильной. По нефтепродуктам ситуация ещё хуже — значительное падение экспорта, а значит, и нефтепереработки, потому что роста внутреннего спроса это не скомпенсирует. Раньше отношение выплаченных налогов в нефтегазовой отрасли к добавленной стоимости было за 40%. Но дальше оно должно снижаться — до 30% и, возможно, ниже. Иначе мы резко ухудшим финансовое положение нефтегазового комплекса, и он начнёт жить, как отечественное машиностроение, где обычное состояние — это убытки и долги», — говорит главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач.
Помимо сложностей с экспортом, есть и внутренние проблемы, главным образом — рост доли трудноизвлекаемых запасов. Это вынуждает недропользователей использовать всё более сложные и дорогостоящие технологии добычи. Например, в ключевом регионе добычи (таком как Западная Сибирь) доля горизонтальных скважин выросла с 11% в 2008 году до 56% в 2022 году. Такие цифры приводит советник генерального директора Российского энергетического агентства Минэнерго Дарья Козлова. За этот же период времени дебит новых скважин снизился на 34%, а обводнённость выросла с 33% до 54%. Чтобы поддерживать уровень добычи на текущем уровне, нужны новые проекты, а значит, и масштабные инвестиции, заключила аналитик.
Стоит ли ждать новых налоговых льгот российскому нефтегазу?
Стоит ли ждать разработки новых месторождений? На первый взгляд всё неплохо: нефтегазовая отрасль по-прежнему привлекательна для инвесторов. По словам начальника Управления нефти и газа Департамента ключевых клиентов ПАО «Сбербанк» Егора Делендика, объём инвестиций по пяти топовым проектам отрасли составляет более 20 трлн рублей! Правда, Андрей Клепач тут же убавил градус оптимизма.
«Коллеги говорили о 20 трлн рублей. Но это портфель, а какая часть превратится в проекты? Всё может унестись, и таких историй мы знаем немало, например проекты по шельфу», — подчеркнул экономист.
Что же нужно сделать, чтобы виртуальные 20 трлн рублей превратились в реальные инвестиции в нефтегазовый сектор? Здесь мы подходим ко второму ключевому вопросу налоговой политики — предоставлению льгот.
В Минфине готовы рассматривать новые преференции для отрасли, но с 2027 года. Текущий трёхлетний бюджет с этой точки зрения неприкосновенен. Впрочем, компании готовы подождать. Главное, чтобы ключевые решения были приняты уже сейчас и был ясен горизонт планирования.
«Мы понимаем озабоченность Минфина по доходам бюджета в ближайший трёхлетний период. Но уже сегодня нужно принять меры экономического стимулирования поиска новых технологий, которые будут формировать базу льготной добычи начиная с 2027 года. Сейчас они не формируют выпадающих доходов бюджета, но это даёт основу для того, чтобы развивать технологии. Резонно, как и с НДД, начинать внедрение с пилотных проектов. Сейчас мы много говорим о технологических полигонах — к ним нужно подвести нормативную базу. И это даст стимул для отрасли поддерживать стабильную добычу. Это залог бюджетных доходов не только в свете ближайших трёх лет, но и в более отдалённой перспективе», — убеждён заместитель генерального директора по экономике и финансам АО «Зарубежнефть» Денис Максимов.
Ещё один дискуссионный вопрос, по которому расходятся позиции Минфина и Минэнерго, — это выбор направлений, которые нуждаются в поддержке.
«Понимаем, что снижения базовой добычи избежать не удастся. Но нужно определиться, что мы хотим стимулировать — повышение коэффициента извлечения нефти или интенсификацию добычи. На оба варианта денег не хватит. Минфин интересует, чтобы субсидии приносили доход обратно в бюджет, поэтому те технологии, которые позволят заработать больше, будут казаться нам более интересными», — отметил Денис Борисов.
В свою очередь, в Минэнерго за сбалансированное развитие. Если правильно приложить усилия, не придётся делать выбор в пользу только одного варианта, убеждён Антон Рубцов.
Подводя итоги, участники дискуссии отметили, что налоговой политике в отношении нефтегазового комплекса не хватает стабильности и предсказуемости.
«У нас большая неопределённость с правилами ценообразования. Все коллизии с бензином и дизелем вроде бы временные, но показали, что налоговый механизм, который мы создали, очень уязвим. Мы находимся в ситуации большой налоговой нестабильности. Чтобы были сдвиги, нужны постоянные правила», — подчеркнул Андрей Клепач.
«Налоговые параметры важны. Но ещё важнее, чтобы они были устойчивыми. Проекты компаний рассчитаны на 10–15 лет. Это большая инерционная работа, которую невозможно остановить. И для нас важно, чтобы хотя бы на стадии строительства здесь сохранялся статус-кво», — добавил Егор Делендик.
То есть предсказуемые правила игры могли бы дать импульс к развитию отрасли — даже без введения дополнительных льгот и в рамках существующей налоговой нагрузки.
К сожалению, в сложившихся политических условиях российские власти не могут гарантировать ожидаемой стабильности. А это значит, что в ближайшие несколько лет нефтегазовую отрасль ждёт суровое испытание на прочность.
