
Российская нефтехимия: как достичь технологического суверенитета?
Сейчас в Минпромторге РФ идёт работа над национальным проектом «Новые материалы и химия». От того, насколько успешно он будет реализован, напрямую зависит достижение технологического суверенитета в десятках отраслей промышленности. Какие сложности предстоит преодолеть на пути к этой цели? И в какой поддержке нуждаются отечественные предприятия и научные учреждения? Ответы на эти вопросы искали участники Татарстанского нефтегазохимического форума.
Без малотоннажной химии никуда
Национальный проект «Новые материалы и химия» крепко завязан на переработке углеводородов. Именно нефтегазохимия должна стать главным мотором развития. При этом заместитель министра промышленности и торговли РФ Михаил Юрин в своём выступлении на пленарном заседании форума признал, что работы предстоит много.
«Где‑то мы будем воссоздавать закрывшиеся предприятия, а где‑то строить с нуля производственные цепочки. По отдельным направлениям будем разрабатывать собственные технологии на базе наших вузов и инжиниринговых центров. Где‑то не хватает очень важных элементов от сырья до готовой продукции. Чтобы решить этот вопрос, потребуется создание не только крупно-, но и среднетоннажных производств», — рассказал г-н Юрин.
О том, что для достижения суверенитета российской промышленности нужно в первую очередь избавиться от импорта малотоннажной химии, говорил и генеральный директор
ПАО «Казаньоргсинтез» (входит в ПАО «СИБУР»), вице-президент НКО «Российский союз химиков» Айрат Сафин.
Почему так важна малотоннажная химия? Здесь речь идёт о различных реагентах и катализаторах, без которых просто невозможно представить современный технологический процесс. Но, как выяснилось, на практике развитие малотоннажной химии наталкивается на ряд барьеров.
Барьеры и вызовы…
«Создание производств малотоннажной и специализированной продукции связано с достаточно существенными рисками для инвесторов по причине небольших объёмов изготовления, зависимости от поставок сырья, ограниченного спроса внутри страны. Поэтому успех развития таких производств во многом зависит от участия крупных устойчивых компаний, представителей нефтегазовой отрасли и создания кооперации между государством и бизнесом», — отметил Михаил Юрин.
О том, что развитие малотоннажной химии в России столкнулось с рядом вызовов, говорил и Айрат Сафин.
«Первое — это недостаток исследований. Малотоннажный синтез требует специализированных знаний и навыков, однако в этих областях задействовано относительно мало специалистов. Это связано с высокой степенью специализации и сложностью процессов.
Второе — это ограниченное финансирование. Проекты в этих областях часто нуждаются в значительных инвестициях в исследование и разработку. Однако их сложно привлечь из-за высокого уровня рисков и непредсказуемости коммерческого успеха.
Третье — это ограниченные источники информации. Существует относительно мало публикаций и исследований, посвящённых микро- и малотоннажному синтезу, что затрудняет обмен знаниями и опытом в этой сфере.
Четвёртое — это технические сложности. Применяемые методы зачастую не масштабируются с приемлемым экономическим результатом. В то же время крупнотоннажные методы ещё недоступны или не эффективны на таких малых объёмах.
Пятое — регуляторные ограничения и стандарты безопасности могут быть строже из-за специфичности продукта», — перечислил глава «Казаньоргсинтеза».
…и пути их преодоления
Разберёмся с этими пунктами подробнее. В первом случае, по словам Айрата Сафина, может помочь сотрудничество между академическими и промышленными исследовательскими центрами, а также создание и реализация новых образовательных программ. В значительной степени это поможет справиться и с третьим вызовом.
«Академическое сообщество сфокусировано на лабораторных разработках, СИБУР же отвечает за создание пилотной инфраструктуры для масштабирования, промышленной верификации и за строительство производственного комплекса. Подобная синергия поможет развитию малотоннажной химии», — считает г-н Сафин.
Всё куда сложнее с финансированием. Дело в том, что, имея дело с малотоннажной химией, в каких‑то случаях приходится мириться с «планово-убыточным» методом ведения хозяйства.
«Если мы работаем на рынок меньше 500 млн человек, то это производство будет убыточно априори. Поэтому, если мы собираемся заниматься импортозамещением и добиться технологической независимости, нам надо расширять рынок до 500 млн человек.
Сейчас те компании, которые занимаются опытно-промышленными исследованиями в этой области, просто мыслят по-государственному, не рассчитывая на большую прибыль», — заявил научный руководитель — заместитель генерального директора АО «Институт нефтехимпереработки» Эльшад Теляшев.
Пока от российских чиновников не звучало конкретных заявлений о том, что развитие малотоннажной химии готов профинансировать бюджет. То есть главная надежда на крупные корпорации, которые в условиях санкций вынуждены вкладываться в локализацию производства.
В качестве примера можно привести СИБУР — в компании были вынуждены заняться средне- и малотоннажными проектами. В противном случае был риск остановки технологических процессов. Всего на эти цели СИБУР потратил более 70 млрд рублей, отметил Айрат Сафин.
Благодаря этому удалось разработать более 50 решений и импортозамещающих производств. Особняком здесь стоят гесен-циркониевые катализаторы и компоненты для синтетических каучуков. Кроме этого, ставка делается на «зелёную» химию, то есть методы синтеза с меньшим количеством отходов.
Впрочем, по словам Эльшада Теляшева, малые предприятия и научные учреждения пока «не видят» этих денег. Пока наблюдается тренд, что крупные корпорации замыкают подобные исследования в своём контуре. Какая стратегия окажется более эффективной, покажет время.
«Китаезамещение» вместо импортозамещения
Не менее важный вопрос — замещение импортных технологий. По словам Эльшада Теляшева, соотношение российских и зарубежных разработок не очень изменилось за последние 10 лет. Если говорить о базовых процессах нефтехимии, то здесь имеются отечественные технологии в той или иной степени проработанности, отметил учёный. А вот если двинуться в более глубокие переделы, то там всё «красно».
«Понятно, что полимеризацию мы все умеем делать, поликонденсацию — тоже. А вот базовых мономеров нет! Все говорят об импортозамещении, а в результате у нас получилось «китаезамещение». Сейчас Китай уже начинает показывать зубы, буквально на днях переполошились многие промышленники. Я знаю, что этим сейчас занимается «СИБУР», готовит пилотную установку. А этих продуктов огромное количество, их тысячи!», — эмоционально заявил генеральный директор ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг» Рафинат Ярулин.
Эльшад Теляшев считает, что нужны в первую очередь организационные технологии. Необходимо сделать так, чтобы заниматься малотоннажной химией и новыми разработками было выгодно для компаний.
«И начать стоит с изменения патентного законодательства, которое стимулировало бы авторов технологий», — подчеркнул учёный.
С сырьём проблем не будет
И напоследок — «ложка мёда». Рассуждая о перспективах российской нефтехимии, стоит иметь в виду не только барьеры и ограничения, но и преимущества. Самое весомое из них — это богатая сырьевая база. Причём в ближайшие годы к традиционным регионам Западной Сибири и Поволжья, по всей видимости, добавятся месторождения в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
«НСР (начальные суммарные ресурсы) свободного газа и газовых шапок в этих регионах составляют 62 млрд кубометров, в том числе запасы — 10 трлн кубометров. Особенность данных ресурсов — высокое содержание «жирных» газов. По нашим оценкам (речь идёт о медианных значениях), добыча этансодержащего газа в Восточной Сибири может составить 96,7 млрд кубометров к 2030 году и 104,1 млрд кубометров к 2050 году, или 15–20 % от общей добычи в России.
По прогнозу, добыча этана, пропана и бутана в 2030 году составит 10,6 млн тонн, в 2050 году — 11,8 млн тонн. Это сопоставимо с текущим уровнем производства этана и ШФЛУ в России», — доложил заведующий лабораторией теоретических основ прогноза нефтегазоносности Института нефтегазовой геологии и геофизики РАН Лев Бурштейн.
Впрочем, этан, пропан и бутан в достаточных количествах содержатся и в месторождениях традиционных регионов добычи. Уникальность сырьевой базы Восточной Сибири в первую очередь определяют большие запасы гелия. Всего речь идёт о 38 месторождениях с запасами в 16 млрд кубометров. Это 97% от всего гелия в России, подчеркнул Лев Бурштейн.
Практически все они сконцентрированы в центральных и южных районах Лено-Тунгусской нефтегазовой провинции. Его содержание в добываемом здесь природном газе доходит до 0,7%. Для сравнения: на Оренбургском месторождении только 0,05%.
Пока все эти ресурсы остаются невостребованными: нефтегазохимическая отрасль обеспечена сырьём из традиционных регионов добычи. Однако отложить освоение восточных залежей «жирных» газов и гелия не получится. Дело в том, что добывать природный газ без них невозможно, их в любом случае надо выделять и куда‑то утилизировать. Логично возникает опасение, как бы не повторилась история с попутным газом, когда ценное сырьё сжигается на факелах.
Поэтому нужно срочно искать, где можно использовать гелий с восточносибирских месторождений, подчеркнул Рафинат Ярулин. Первые подвижки в этом направлении уже есть.
«ПАО «Газпром», ООО «Иркутская нефтяная компания» и ООО «ДББ» подтвердили планы по производству гелия, суммарно до 60 млн кубометров, что в 12 раз больше текущего уровня производства. Сырьевая база позволяет добывать более 200 млн кубометров гелия в год», — рассказал Лев Бурштейн.
И всё же извлечение этих фракций в любом случае будет зависеть от темпов строительства перерабатывающих и химических мощностей, транспортной инфраструктуры.
Текст: Андрей Халбашкеев
Фото: sibur.photas.ru