
Новые санкции США против российского нефтегаза: как ограничения скажутся на отрасли?
По российскому ТЭКу вновь ударили санкциями: только что покинувшая Белый дом администрация США перед уходом успела ввести очередной пакет ограничений, который напрямую коснулся российского нефтяного сектора.
В санкционном списке оказались такие представители отрасли, как «Газпром нефть» и «Сургутнефтегаз», а также проект «Роснефти» «Восток Ойл». Не обошли проблемы стороной и действующие российские СПГ-проекты: «Портовая СПГ» «Газпрома» и «Криогаз-Высоцк» НОВАТЭКа тоже попали в упомянутый выше перечень. Санкции распространяются на руководителей компаний, на суда нефтяного флота, нефтетрейдеров, нефтесервисные компании и т. д.
При этом под действие ограничений теперь может попасть любое лицо, которое взаимодействует или только планирует иметь дело с энергетическим сектором России.
Представители отрасли считают, что в связи с такими «нововведениями» дисконты на нефть и продукты её переработки будут расти, а ставки фрахта — увеличиваться.
«Нефтяная промышленность» обратилась за комментариями к экспертам отрасли. Заранее отметим, что все они сходятся в едином мнении: ожидать смягчения ограничений со стороны новых американских властей российским компаниям не стоит, как и бояться очередного вызова, ведь в жёстких условиях всегда куётся стальной характер.
Павел Марышев, директор по развитию инжиниринговой компании «Энергия Плюс», член экспертного совета при Российском газовом обществе:
«Расширение санкционного списка в текущих реалиях рынка уже не выглядит пугающе. Основные ограничительные меры уже были введены ранее, поэтому российский нефтегаз уже не первый год развивается в «стеснённых обстоятельствах». Настоящие тренды лишь закрепятся. Стратегия и тактика российских ВИНК едва ли претерпит серьёзные изменения.

Пока спрос на российские углеводороды сохраняется — возможности для сотрудничества с якорными потребителями будут. Рынок Юго-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона динамично развивается, а глубина спроса растёт. Подсанкционный статус российских экспортёров даёт пространство для ценового дисконта, который привлекает растущие экономики.
Необходимо дальнейшее расширение теневого флота, постоянное обновление юридической и финансовой составляющих транзита российской нефти. Единственный вопрос, который остро мешает развитию российского экспорта — дефицит газовозов ледового класса. В части технологий особых проблем нет. Во-первых, российский нефтегаз традиционно находится в авангарде технологического развития. Во-вторых, «серый» экспорт и локализация западных технологий идут полным ходом. В-третьих, китайские партнёры активно помогают заместить наиболее критичные виды оборудования».
Олег Ушаков, директор направления развития центра компетенций промышленной автоматизации «Т1 Интеграция»:
«Главным образом санкции могут привести к увеличению сроков ввода в эксплуатацию новых объектов капитального строительства. Введённые ограничения воздействуют на всю цепочку процессов: от строительства основных технологических установок до финального монтажа электротехнических систем.

Однако санкции положительно влияют на развитие отечественных ИТ-продуктов, в том числе на системы управления производством (АСУ ТП или MES). Российские ИТ-компании уже представили рынку несколько реальных разработок на замену решениям ушедших вендоров. Некоторые из этих продуктов созданы с учётом лучших практик зарубежных ИТ-компаний, а также опыта реализации проектов для крупнейших отечественных и международных предприятий».
Инна Щеглова, коммерческий директор АО «ПТПА»:
«Несмотря на смену президента США, российским компаниям рано ожидать смягчения санкционного давления. Запуская новый виток санкций, США прежде всего решают для себя два важных вопроса: как обеспечивать доступ собственного сжиженного газа на мировые рынки и каким образом сдерживать рост цен на нефть.

В первую очередь от новых санкций страдают компании, находящиеся в списке — это «Газпром нефть» и «Сургутнефтегаз». Также в список включён флагманский проект «Роснефти» «Восток Ойл». Кроме головных компаний, санкции также распространяются на все дочерние и аффилированные с ними организации. Отдельный представленный список, по сути, уточняет их перечень, чтобы полностью исключить даже возможность взаимодействия с ними. Для «Газпром нефти» и «Сургутнефтегаза» санкции усложняют взаимодействие с компаниями на европейском рынке. Ограничения также могут отразиться на работе с любыми внешними заказчиками. Второй негативный момент — сокращение величины прибыли от продажи российской нефти. Вероятнее всего, отгрузка на иностранные рынки продолжится, но будет проходить через временных посредников — нефтетрейдеров.
Ещё одна проблема — огромное число судов, попавших в санкционный список. Большая часть российских танкеров не только не сможет продавать нефть в Европе и некоторых азиатских странах, но и может столкнуться с запретом захода в их порты для обслуживания. С учётом текущих требований российская нефть может отгружаться по цене не выше 60 долларов за баррель. Только в этом случае другие суда смогут провозить нашу нефть. Фактически это означает, что Россия должна снизить стоимость своей нефти с почти 80 до 60 долларов за баррель.
В целом, санкции не приведут к остановке нефтедобычи или критичным для наших нефтяников последствиям. Тем не менее, они значительно снижают прибыль нефтегазового сектора и создают ограничения для выхода на международный рынок».
О технологическом суверенитете замолвите слово
Новые санкции — явление, конечно же, не самое приятное, но всегда ожидаемое. Под гнётом ограничений российский нефтегаз живёт и работает уже не первый год, и за это время на рынке начали появляться отечественные аналоги импортного оборудования.
В декабре 2024 года вице-премьер России Александр Новак рассказал, что разработкой отечественных альтернатив российские компании занимаются уже около 10 лет. Впрочем, как отмечают эксперты, пока думать о настоящем технологическом суверенитете рано.
Павел Марышев, директор по развитию инжиниринговой компании «Энергия Плюс», член экспертного совета при Российском газовом обществе:
«О полноценном технологическом суверенитете можно будет говорить в течении последующих 8-10 лет. Данный процесс замедляется, как ни странно, поддержкой наших восточных партнёров. Важные технологии российская наука продуцирует самостоятельно, а вот побочные — берёт «взаймы». Именно на достижении технологического суверенитета по «побочным» направлениям следует сконцентрироваться в ближайшие годы.
Со стороны регулятора российский нефтегаз нуждается в субсидировании разработки ТРИЗ и геологоразведке. Постепенно запасы легкодоступной нефти и газа заканчиваются, а стоимость подъёма и очистки труднодоступных запасов значительно выше. Это отражается на маржинальности проектов».
Олег Ушаков, директор направления развития центра компетенций промышленной автоматизации «Т1 Интеграция»:
«Зависимость от западных технологий, в том числе и в нефтегазовом секторе, на данный момент остаётся высокой. Чтобы её преодолеть, нужно порядка 10-20 лет, на протяжении которых российские разработчики будут интенсивно заниматься развитием собственных решений. Однако мы видим положительную динамику и прогресс в индустрии год от года.
Так, по данным аналитиков ИТ-холдинга Т1, российский нефтегазовый бизнес в 2023 году инвестировал в цифровизацию 53 млрд рублей, и по результатам 2024 года эта сумма может увеличиться до 20%. Предприятия активно применяют технологии искусственного интеллекта для решения различных задач: например, в части компьютерного зрения ИИ популярен среди 59% опрошенных компаний, а для автоматизации процессов — среди половины респондентов. И их число будет лишь расти».
Инна Щеглова, коммерческий директор АО «ПТПА»:
«Одним из последствий введения санкций станет уменьшение объёма инвестиций нефтегазовых компаний. Запуск любого нового проекта при возможном наложении на него санкций несёт в себе высокий уровень рисков для крупных ВИНК.
В условиях сокращения объёма инвестиций и ограничения доступа к иностранному оборудованию есть два варианта выхода из ситуации. Это может быть налаживание взаимодействия с партнёрами из других регионов. Так, китайские производители очень активно продвигают своё оборудование на российском рынке. Второй вариант — развитие собственных технологий.
Вопрос о собственном технологическом оборудовании в нефтегазовой отрасли был открытым ещё до ввода санкций, несколько лет назад, но активное движение началось только после старта военной операции в 2022 году. Поскольку за два года обеспечить технологический суверенитет государства невозможно, сегодня мы, можно сказать, только приступаем к системному решению этой задачи.
Наконец-то завершился централизованный сбор информации о том, какое оборудование требует максимального внимания, и Минпромторг аккумулировал эти сведения. Были выделены ключевые направления и обозначено оборудование первого приоритета, без которого мы не можем обойтись уже сейчас. Также определены позиции второго и третьего уровня приоритета. На текущий момент в полном объёме мы не смогли импортозаместить даже оборудование первого приоритета.
Что касается отрасли арматуростроения, в 2025 году в связи с заморозкой большого числа проектов и неопределённостью будущих действий и политических шагов новой администрации США, в принципе остановилось финансирование. Уже сейчас мы видим перенос сроков по закупочным процедурам и ожидаем падение по рынку трубопроводной арматуры в первом полугодии в районе 20%. Понимание того, изменится ли ситуация к лучшему к концу 2025 года, появится только по итогам первого квартала.
В ПТПА мы приняли для себя решение продолжать стратегию движения в сторону нишевых продуктов. Мы и дальше планируем расширять номенклатурный портфель сложной техники, корректируя свой вектор с учётом текущей ситуации».